четверг, 25 марта 2010 г.

НЕКОТОРЫЕ ПРОБЛЕМЫ ТЕОРИИ И МЕТОДИКИ ИСТОРИЧЕСКОГО ИСТОЧНИКОВЕДЕНИЯ

(Фонограмма лекции спецкурса профессора Н.П.Ковальского, прочитанная студентам 5-го курса исторического факультета Запорожского госуниверситета весной 1991 г. специализации «Всемирная история», отредактированная автором в г. Остроге в феврале 1999 г.)В начале этой лекции необходимо назвать имена европейских историков, которые внесли личный и существенный вклад в разработку проблем источниковедения. Среди них люди разных национальностей: немцы и австрийцы Иоганн Густав Дройзен (1808-1884), Георг фон Зибель (1817-1895), Юлиус фон Фриккер (1826-1902), Эрнст Бернгейм, французы Шарль Виктор Ланглуа (1863-1920) и Шарль Сеньобос (1854-1942), поляк Марцели Хандельсман (1882-1945), русские Василий Осипович Ключевский (1841-1911), Николай Павлович Загоскин (1851-1912), Александр Сергеевич Лаппо-Данилевский (1863-1918), Михаил Николаевич Тихомиров (1893-1965), украинские историки Владимир Бонифатьевич Антонович (1834-1908), Дмитрий Иванович Багалий (1857-1932), Иван Петрович Крипьякевич (1886-1967), Вячеслав Ильич Стрельский (1910-1983). К числу источниковедов послевоенного времени (после 2-й мировой войны) относятся Иван Дмитриевич Ковальченко, Александр Павлович Пронштейн, Сигурд Оттович Шмидт, Ольга Михайловна Медушевская, Лев Никитич Пушкарёв, грузинский учёный Реваз Кандидович Кикнадзе и татарский исследователь Миркасым Усманов. Среди обобщающих работ по библиографии исторического источниковедения назовём книгу «Разработка проблем теоретического источниковедения в советской исторической науке. 1960-1984: аналитический обзор». Редкая книга. Это аналитическое издание ИНИОН. Автор данного обзора И.Л.Беленький (М.,1985). Здесь по разделам даются основные проблемы теоретического источниковедения. Вторая позиция, фундаментальная, это - монография, автор ее профессор Иван Дмитриевич Ковальченко: «Методы исторического исследования» (Москва, 1987). Обращаю также Ваше внимание на труд московского учёного Льва Никитича Пушкарёва. Передо мной автореферат его докторской диссертации, защищенной в Москве в Институте истории СССР АН СССР в 1969 г. Диссертация называлась: «Типологическая классификация русских письменных источников по отечественной истории» (Москва, 1969). Затем (в 1975 г.) вышла его монография: «Классификация русских письменных источников по отечественной истории». В диссертации и монографии впервые сделана попытка четкого определения категорий, дефиниций «тип», «род», «вид». Произведен историографический обзор понимания исторического источника и классификации. И, что очень важно, им создана и разработана циклическая и линейная схема классификации источников. Связано это с тем, что четкой грани между отдельными видами источников не существует. Поэтому, чтобы показать наглядно соотношение между их разными видами, родами и разновидностями, Лев Никитич предложил циклическую, круговую и линейную классификацию, где видно соотношение между разными видами и разновидностями источников. Назовем работу Сигурда Оттовича Шмидта, который уделил очень большое внимание вопросам классификации исторических источников. В 1969 г. под его редакцией вышел уникальный и, я бы сказал, классический сборник статей под названием «Источниковедение. Теоретические и методические проблемы». Можно сказать, что материалы этого сборника дали существенный импульс для развития, углубления исследований источниковедческой проблематики не только в нашей стране, но и других странах, в которых занимаются этим направлением. В этом сборнике имеется статья С.О Шмидта: «Современные проблемы источниковедения», которая имеет большое теоретическое и практическое значение. Две другие статьи Сигурда Оттовича помещены в материалах IV Всесоюзной конференции по источниковедению и специальным историческим дисциплинам и сборнике Ленинградского отделения Института истории АН СССР. В 1983 г. были опубликованы в Москве доклады этой источниковедческой конференции под названием «Актуальные проблемы источниковедения и специальных исторических дисциплин». Вам известно, что эта конференция состоялась 31 октября — 2 ноября 1983г. в г. Днепропетровске, и сборник этот, и конференция открывались обсуждением статьи С.О.Шмидта, председателя Археографической комиссии Академии наук. Статья называлась «Источниковедение в кругу других научных дисциплин и вопросы классификации источников (постановка вопроса)». Продолжение этих сюжетов нашло свое воплощение в другой статье, опубликованной в 1985 г. в Ленинграде в сборнике ЛОИИ, — «Вспомогательные исторические дисциплины», выпуск 16. Статья С.О.Шмидта озаглавлена: «О классификации исторических источников». Статья оригинальная, дискуссионная. Некоторые материалы этой статьи сегодня я в своей лекции буду излагать, соглашаясь с определенными позициями автора или полемизируя с ними. И, наконец, две статьи Ивана Дмитриевича Ковальченко. Они связаны с научными конференциями. На III источниковедческой конференции 1979 г. в Новороссийске Иван Дмитриевич предложил в качестве дискуссионного доклад «Исторический источник в свете учения об информации (к постановке вопроса)», а затем, в 1982 г., в №3 журнала «История СССР» была опубликована его статья почти под тем же названием: «Исторический источник в свете учения об информации (к постановке проблемы)». Имеется еще статья автора вашего спецкурса Николая Павловича Ковальского под названием «Проблемы классификации письменных источников в современной советской историографии». Содержание этих тезисов опубликованы там же, где и статья С.О.Шмидта, - «Актуальные проблемы источниковедения...», тезисы доклада на источниковедческой конференции 1983 г. И последняя позиция. Автор - Светлана Владимировна Воронкова, в этом же сборнике тезисов конференции в Днепропетровске ее статья: «Эволюция видов письменных исторических источников (к постановке проблемы)». Можно было бы продолжить этот список литературы, поэтому мы рассмотрели лишь основные публикации за последнее время. Обратимся к главным аспектам нашей темы. Итак, определение исторического источника. Я начну с того, что источниковедение и историография тесно и интегрально связаны между собой. Изучение историографии невозможно без знания источниковой базы определенных периодов, определенного времени, в какой степени она была воспринята, введена в научный оборот, что и какой корпус источников был в руках исследователей, каким они располагали, какова была источниковая основа трудов историков - и монографических, и синтетических, многотомных, и отдельных статей. С другой стороны, очень важно знать, как развивались взгляды ученых, как совершенствовалась методика, как пополнялся, насыщался содержанием, менялся характер понятийного аппарата, как развивались знания историков в области источниковедения, т.е., это - историография источниковедения. Итак, мы видим два направления научных изысканий: историография источниковедения и источниковедение историографии. Здесь большое поле для деятельности исследователя, для изыскания, выявления, изучения процессов и т.п. Я хотел бы сказать, что одним из фундаментальных в источниковедении понятий, и, видимо, в не меньшей степени, в историографии, является понятие исторического источника. Вчера мы говорили, что есть объект и предмет источниковедческого исследования. Занимаясь объектом источниковедческого исследования, мы должны иметь представление о дефинициях, аппарате исследования. Исторический источник, я бы сказал, что это - кредо, фундамент источниковедческого исследования. Хотя к источникам обращались исследователи, начиная с античности, (на предыдущих лекциях такие экскурсы были нами сделаны), но определение, что такое исторический источник, в исторической литературе возникло лишь в XVIII в. С самого начала зарождения русской исторической науки, Василий Никитич Татищев (1686-1750) впервые произвел собственную, оригинальную классификацию исторических источников (но, что действительно характерно и даже удивительно в какой-то степени), однако он и не применил к ним самого термина «исторический источник», который появился несколько позже в исторической науке. Это свидетельствует о поступательном движении исторической науки, историографии. Опыт историографии свидетельствует, что не все сразу ученые могут применить и раскрыть необходимые категории, понятийный аппарат. В своем «Предъизвещении» т.е во введении (нужно- сказать, что это теоретическое и методологическое введение в историю Российскую, хотя и имеет длинное название, а в сокращенном виде как «Предъизвещение»), В.Н.Татищев произвел обзор источников, но не дал определения термина «источник». Он говорил о том, что помогает историку в изучении прошлого, но сам термин не назвал. Впервые термин «источник» в нашем понимании был употреблён в работе немецкого историка, академика, приглашенного Герардом Фридрихом Миллером в Россию — Августа Шлецера в работе «Опыт русского летописания», естественно, на немецком языке. Слово «летописи» он не применял, а по западным эталонам называл их анналы, хроники... Работа издана уже после того, как ученый уехал в Германию. В Геттингене он издал свой труд в 1768 г. Здесь впервые появляется термин «источник» и то на немецком языке — «quelle». Но определения этого термина он тоже не дает. Кстати, он делит эти «quelle», т.е. источники на главные и дополнительные, или побочные, второстепенные. Определение источника появляется в русской историографии лишь только благодаря трудам Василия Осиповича Ключевского, о котором речь уже шла. В его курсе «Источники русской истории», который никогда при его жизни не увидел света, впервые дано определение источника как «памятника». Традиция В.О.Ключевского была столь, я бы сказал, влиятельна, длительна и авторитетна, что, включая и Михаила Николаевича Тихомирова термин «памятник», в понимании источников как памятников, почти на сто лет вошел в русскую, и не только в русскую, историографию. В.О.Ключевский отмечал, что исторические источники — это или письменные или вещественные памятники, в которых отразилась угасшая жизнь отдельных лиц и целых обществ. Можно сказать, что данное определение источника являлось более узким, чем тот огромнейший корпус, который сохранился и которым историк пользуется. Все ли источники являются памятниками? Далеко нет. Дальнейшее развитие этого тезиса нашло в трудах другого крупного дореволюционного историка Сергея Фёдоровича Платонова (1860-1933). Профессор Петербургского университета С.Ф.Платонов, создатель, как и В.О.Ключевский, своей научной школы историков. Он и его ученики, после Октябрьской революции, в 20-х — начале 30-х годов терпели гонения от официальной советской историографии, — М.Н.Покровского и не только Покровского. Я вчера говорил о том, что когда приглашали тогда еще и не кандидата, но в будущем академика Н.М.Дружинина, то он утверждал, что С.Ф.Платонов якобы являлся создателем контрреволюционного заговора интеллигентов, белогвардейцев против советской власти. Такое приписывалось этому выдающемуся русскому ученому. Так вот С.Ф.Платонов читал великолепные лекции по русской истории в Петербургском университете. Он работал там и тогда, когда там трудился и А.С.Лаппо-Данилевский. Это та же когорта русских ученых. Академик С.Ф.Платонов издал в 1894 году свои лекции, а в женских гимназиях учили русскую историю по С.Ф.Платонову. Конечно, понятно, что он стоял на позициях официальной народности. Схема русской истории — по царствиям. Кстати, эта тенденция осталась и в советских учебниках по отечественной истории. С.Ф.Платонов дал следующее определение источников: «В обширном смысле понятие исторического источника включает, или заключает в своем содержании всякий остаток старины». Итак, появилось новое представление об источнике — как остатке старины. Источник — всякий остаток старины, той эпохи, которую изучает историк. Кстати, это определение дает нам тоже не полное представление об источнике. Остаток. А может быть не только остаток? А может еще и традиция? Тут отсутствует многовариантность. Но попытка такая была сделана. Надо сказать, что и Дюркгейм говорил, что источник — это результат человеческой деятельности. Очень расплывчатое понимание. Какой деятельности? Все ли, что мы делаем, является источником? Подумаем. Все ли. Вся ли наша деятельность способствует созданию источников для исторической науки? Вся ли? Вероятно, далеко не вся. Итак, мы бы сказали, что в области источниковедения конца XIX века вырисовывались две тенденции: первая - показать, что источник — это памятник, а другая, что это остаток. В то же время совершенно незамеченным в историографии остался труд профессора права Казанского университета Николая Павловича Загоскина. Он читал лекции в Казанском университете по истории права русского народа. Этот лекционный курс оставался, как не странно, за пределами историографии. Передо мной ксерокопия этого замечательного труда, который должен изучить каждый историк, как и труды А.С.Лаппо-Данилевского по методологии истории, как и работу Владимира Степанович Иконникова (1841-1923) «Опыт русской историографии». Н.П.Загоскин в работе «История права русского народа» (том 1-й), изданной в Казани в 1899 г. и представляющий собой огромнейший фолиант в несколько сотен страниц, показал себя блестящим знатоком документальных источников и специалистом в области анализа источников по русскому праву. Он предложил то определение исторического источника, которое было воспринято в советской историографии в 70-е годы XX века. Вот какие моменты бывают в историографическом процессе. Вот что такое историографическая ситуация, как идет процесс заимствования, как происходит восприятие трудов смежных наук и т.д. Н.П.Загоскин писал: «Под источником мы разумеем все (курсив мой. -Н.К.) то, что может дать нам возможность познать истины, раскрытие которых составляет предмет данной науки, так как цель всякого человеческого знания - открытие истины. Исходя из этого общего положения, - продолжал профессор Н.П.Загоскин, - мы можем определить понятие источников истории данного народа, как совокупность материала, при посредстве которого получаем мы возможность изучить явления минувшей жизни этого народа, в их постепенном развитии, и выяснить законы, которым подчинялось это последние». Слово «все» имеет здесь принципиальное значение. Мы отметим слова "все" и «познать истины», раскрытие которых составляет предмет данной науки. В продолжение этой фразы заложена глубокая мысль. Обратите внимание: «Так как цель каждого знания - раскрытие истины». Великолепно! Цель всякого человеческого знания – открытие истины. Я бы сказал, может быть, глобальной истины, или небольшой истины, но истины. Это цель. Цель всякого человеческого знания. И далее Н.П.Загоскин говорит знаменательную, сакраментальную фразу: «Все то, - что способно послужить нам средством познания минувшей жизни народа», — и тут писал, «что это письменные повествования, рукописные документы и акты, устные предания, произведения устной и письменной словесности, прежние и современные народные обычаи ...» и т. д., «тем сам приобретает значение источников к познанию истории этого народа». Прошло много лет, и такое широкое понимание исторического источника было забыто, не стало воспринятым академической и вузовской науками, подготовкой студентов - историков. Оно осталось за пределами научных знаний. Мы говорили, что в исторической науке и в историографической есть периоды спада и подъема, прогресса и регресса. Разные историографические ситуации. Когда вы будете писать свои дипломные работы, обратите внимание, хотя бы «микро внимание», но посмотрите, где шёл процесс интенсивный исследования данной проблематики, а где наметилось какое-то отставание. Вопросы о темпах научного исследования я поставил в название одной из моих статей, она еще не опубликована. Проблема темпов. Проблема нереализованных историографических научных замыслов, нереализованных темпов. Это проблема очень интересная. Вообще-то обычно рассматривается историографический процесс как какой-то планомерный, поступательный. В нашей историографии говорилось постоянно, что между буржуазной и демократической историографией, дворянской и марксистской историографиями имелись существенные противоречия и методологические отличия. Но ведь это же одна сторона процесса. Вопрос о поступательном движении, цикличности движения, вопрос о темпах и причинах – объективных и субъективных, почему замедлялись темпы, почему не создались в определенных центрах историографические школы, — это же проблема очень интересная, и вместе с тем, чрезвычайно важная в методологическом и концептуальном отношениях, принципиальная. В целом — это вопрос о нереализованных возможностях в историографии. Это, нужно сказать, до сих пор не привлекало внимания исследователей. В послереволюционный период появляются такие авторы как Г.П.Саар («Источники и методы исторического исследования». - Баку, 1930), А.М.Большаков («Лекции по русской истории. Введение в изучение истории». - М.;Пг,1923), С.Н.Быковский («Методика исторического исследования». - Л.,1931), А.В.Шестаков («Методика исторического исследования (Из опыта для опытов)». - Воронеж, 1929.) Следует также назвать труд выдающегося белорусского учёного Василия Ивановича Пичеты (1878-1947) «Введение в русскую историю: Источники и историография». - М.;Пг,1923. Я не буду останавливаться на анализе этих работ в области источниковедения и методики исторического познания. В этой плеяде представляет интерес малоизвестная и не использованная, не воспринятая широкой научной общественностью и источниковедами, и не только источниковедами, лекция, в будущем академика, выдающегося русского историка Бориса Дмитриевича Грекова (1889-1953). Эта лекция была прочитана им, жившим тогда в Ленинграде, в Вечернем Институте Красной профессуры и на историческом факультете в Ленинградском университете в 1934-1937 гг. В этой лекции Б.Д.Греков сформулировал широкое определение исторического источника: «Исторический источник в широком понимании термина - это буквально всё (курсив мой - Н.К.) откуда мы можем почерпнуть сведения об интересующем нас предмете, т.е. всё (курсив мой - Н.К), что служит средством исторического познания. Будет ли это письменный документ, или предания или вещественный памятник,- всё равно: раз он используется нами в качестве средства для изучения - это будет исторический источник». В 1940 г. вышел известный вам учебник по источниковедению истории СССР с древнейших времен до конца XVIII в. Это был первый стабильный учебник по источниковедению истории СССР, автором которого являлся Михаил Николаевич Тихомиров. В этом учебнике 1940 г. ученый предложил традиционную дефиницию исторического источника по В.О.Ключевскому: «Под историческим источником понимают всякий памятник прошлого, свидетельствующий об истории человеческого общества". Если обратимся ко второму изданию (1962 г.) этого учебника, то в начале параграфа первого 1-й главы это определение исторического источника полностью аналогичное, как и в издании 1940 г. Обратите внимание, что М.Н.Тихомиров отмечает, что под историческим источником понимают всякий памятник прошлого. Интересно бы знать, о ком идет речь, кого он имел в виду - кто «понимают»? Итак, в представлении М.Н.Тихомирова, исторический источник — всякий памятник прошлого, свидетельствующий об истории человеческого общества. Затем следует предложенная им классификация исторических источников. Михаил Николаевич писал, что историческими источниками служат рукописи, печатные книги, здания, предметы обихода, древние обычаи, элементы древней речи, сохранившиеся в языке и т.д. Одним словом — все остатки прошлой исторической жизни. В этой фразе заметен определенный синтез, включая дефиницию источников В.О.Ключевского плюс определение С.Ф.Платонова - «все остатки человеческой жизни". Несмотря на все прошедшие методологические изменения, мэтры русской историографии и источниковедения имели огромное влияние на понимание исторического процесса. Когда бы сказал М.Н.Тихомиров, что данное определение исторического источника принадлежит Ключевскому, то, может быть, эту дефиницию взяли бы под сомнение. В дальнейшем, все больше и больше расширяется понимание исторического источника, и историки отходят от представления об источниках как памятников или остатков и традиций, и все больше приобретает значение, и входит в обиход понимание источника более широкое. В Советской Исторической Энциклопедии, а именно в 6-м томе (1965г.) Лев Никитич Пушкарёв, отмечает, что исторический источник — это все непосредственно отражающее исторический процесс и дающий возможность изучать прошлое, и разъясняет, что очень важно для нас, т.к. потом будут определенные коллизии и изменения этого понятия, — все, созданное, человеческим обществом. Это понимание исторического источника нашло свое воплощение в известной вам статье Сигурда Оттовича Шмидта 1969г. Но С.О.Шмидт формулирует несколько по-другому эту дефиницию: все, откуда черпаются сведения о прошлом. Это очень важно, т.е. не только непосредственно отображающие исторический процесс, но и помогающие познать, понимать, изучать ход процесса. Готовилась IV источниковедческая конференция в Днепропетровске, и Сигурд Оттович предложил дискуссионную, блестящую, великолепную статью, название которой у вас уже записано. В этой статье, в докладе, который обсуждался, а не зачитывался на конференции, С.О.Шмидт выдвинул тезис, (причем он заметил в своем выступлением, что знал о том, что будут очень многие противники его концепции, но решил возбудить аудиторию и дать импульс для дискуссии) о том, что «применительно к задачам прикладного источниковедения, можно ограничиться прямой определенностью и признать, что исторический источник — все, что источает историческую информацию». Следует остановиться несколько на этом вопросе. По мнению С.О.Шмидта историческим источником является все, могущее быть использовано для познания исторического прошлого или для познания прошлого человека. Как это понимать — «все»? Могут быть неодушевленные предметы. Да, могут быть стихийные бедствия, например — извержение Везувия, Чернобыльская катастрофа, землетрясение в Ашхабаде, гибель Помпеи и гибель Атлантиды. Вот эти явления, эти стихийные бедствия, эти трагедии человеческого существования, не зависимо от воли человека, могут ли в какой-то степени включаться в понимание источников? В какой степени? И как они включаются? Наводнения, стихийные бедствия в Египте. До сих пор не ясно как проходил всемирный потоп и был ли он? А, вероятно, что все ж таки что-то было. А те катаклизмы, которые происходили на заре человеческого существования — оледенение огромных территорий? С.О.Шмидт предложил считать это источниками познания человеческого общества. Так он вышел из этого положения. А это значит, что источниками познания человеческого общества, не историческими источниками, а источниками познания человеческого общества следует признать и то, что существенно и независимо от целенаправленной деятельности человека, но, в определенной мере, обуславливает развитие человеческой жизни. Конечно, что в определенной мере. Но зачастую настолько «в определенной мере», что мы иногда, как, например, события, связанные с трагедией, которая произошла в нашей стране в 1986 г., что мы и до сих пор не можем себе представить демографические масштабы этой катастрофы и другие, конечно, это дискуссионный вопрос. Вы можете соглашаться или нет, но мое дело, как преподавателя, разъяснить, что это надо знать. Итак, это та среда, которая окружает человека, естественная географическая среда, физико-биопсихические свойства человека, антропогенные и техногенные факторы — влияние человека на природу и природы на человека. Вот такие вопросы поставил С.О.Шмидт. Вопросы дискуссионные, но они говорят о том, что мы должны глубже понимать природу и круг источников.

Продолжение http://www.istpravda.do.am/forum/57

Комментариев нет:

Отправить комментарий